Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
— Без глупостей, — раздался сзади мягкий голос. Когда Святой все-таки оглянулся, его взору предстал элегантный мистер Палермо.
Глава 6
Как Саймон Темплер вкушал пиццу без всякого аппетита, а Хоппи Юниац беспокоился насчет своего завтрака
Дождь, который собирался все это утро, завел наконец свою нудную песню. Улица, и без того безлюдная, стала еще более унылой и пустынной. Только в паре кварталов оттуда виднелся одинокий прохожий. Он не спешил, видимо, отдавая дань национальным традициям, и даже перспектива вымокнуть не заставила его прибавить шаг. За рулем автомашины наконец появился Алистон.
— И не думай, — заявил Палермо, — у тебя никаких шансов.
Как раз в этом-то Саймон и не был уверен — он не разделял распространенного предрассудка, что спусковой крючок можно нажать почти мгновенно. Но тут его осенила одна идея, что ускользнуло от внимания мистера Палермо.
— В чем дело? — вознегодовал Святой.
— Не стоит волноваться. Садитесь в машину.
Единственный прохожий исчез за углом, дождь полил не на шутку, и уже ничто не удерживало Палермо от использования оружия, но не на этом основывал Саймон свое решение. Джориса с Хоппи увезли Палермо и Алистон. Сейчас он мог узнать куда. Взвесив все шансы и почувствовав, что вот-вот промокнет насквозь, он подозрительно взглянул на Палермо.
— С какой стати?
— Если не сделаешь, что говорят, тебе же хуже будет. Мы собираемся немного покататься.
— Это звучит, как в старые добрые времена, — заметил Саймон.
Пока он переходил улицу и усаживался в машину, спиной все время ощущал ствол пистолета.
В машине Алистон обернулся.
— Два шестьдесят семь, — произнес он, растягивая слова. — Семерка.
— Хорошо, потом мы его разыщем. Поехали.
Палермо откинулся назад, машина тронулась. Казалось, он целиком поглощен поглаживанием усиков, но дуло пистолета все время было направлено на Святого.
— Послушай, Палермо, — попытался протестовать тот, — куда мы направляемся?
— Называй меня просто Арт, — великодушно разрешил Палермо.
— Так куда же?
— Туда, где мы сможем перекинуться парой слов.
— А почему не в отеле?
— Слишком много свидетелей, — успокоил его Палермо.
Святой нахмурился.
— Тебя послал Грейнер? — Его голос едва не сорвался на крик.
Зеленоватые глаза Палермо внимательно изучали Саймона, пока он взвешивал ответ. Опередил его Алистон.
— Заткнись и не задавай лишних вопросов. Сам скоро все увидишь.
Саймон пожал плечами и устроился поудобнее. Если не удается выудить никакой информации, то нужно хоть собраться с мыслями. Видимо, Грейнер вернулся домой и переговорил с остальными. До чего они договорились, было неясно. Зато совершенно ясно, что хорошая новость Грейнера пришлась не по вкусу Лоберу, Палермо и Алистону. Для последних двух это могло означать, что Кристина в курсе похищения Джориса. И Лобер тоже мог оказаться в опасности, если Кристина сумеет убедить всех, что билет пропал именно во время потасовки. Это неизбежно навлечет на него самые серьезные подозрения. Короче говоря, земля качнулась подо всеми членами банды, сюрпризы могли посыпаться в любую минуту. Пора было срочно действовать, и Саймон был уверен, что их приезд связан с лихорадочными поисками выхода.
После долгих блужданий по грязным узеньким улочкам французского квартала машина остановилась перед дверью двухэтажного мрачного здания, окруженного еще дюжиной подобных строений. Пистолет Палермо снова ткнулся в ребра.
— Давай, двигайся. И без лишнего шума.
Саймон вышел из машины. По-прежнему шел дождь, улица была пустынной. Святой понял — лучше поберечь свою энергию и шума не поднимать. Ведь кроме этой небольшой неувязки все остальное развивается строго по плану.
Алистон открыл дверь. На них пахнуло запахами кухни, плесени, человеческого пота и Бог знает чего еще. Из маленького тёмного холла они поднялись по тускло освещенной лестнице. Блеклая полоска света выхватила из темноты ободранные стены, словно чешуей покрытые старой побелкой. Алистон открыл дверь.
— Входи.
Саймон оценил ситуацию с первого взгляда. По правую руку было маленькое оконце, наглухо заделанное на испанский манер, почти непрозрачное от въевшейся в стекло за долгие годы грязи и пыли. Слева — запертая дверь, очевидно, в спальню. Прямо — открытая дверь, из которой вышла девушка в переднике, за ее спиной виднелась кухонька с развешанным на веревке женским бельем. У девушки были медно-красные волосы, более темные у корней. Нездоровый цвет лица был грубо замазан толстым слоем пудры. Широкие бедра, круглый живот и крупные отвислые груди дополняли картину.
— Трас ля комида, — сказал Палермо, бросая шляпу в угол. Не говоря ни слова, девушка удалилась.
Саймон в поисках сигарет сунул руку в карман, но Алистон тут же перехватил ее.
— Минуточку…
Под бдительным оком Палермо Алистон тщательно обыскал его, но ему и в голову не пришло поискать у Святого в левом рукаве. Ничего не найдя, почесал затылок и подытожил:
— Скорее всего, он сумасшедший. У него нет оружия.
— А зачем оно мне? — невинно осведомился Святой.
Впервые с тех пор, как они отъехали от отеля, Палермо вынул из кармана руку с пистолетом и махнул ею в сторону стула, стоявшего подальше от двери.
— Садись.
Саймон устроился поудобнее и распечатал пачку сигарет.
— Из-за чего весь этот шум? — вежливо поинтересовался он.
Палермо снял целлофановую обертку с сигары местного сорта, откусил кончик и закурил. Запахло паленой соломой.
Девушка вернулась и стала накрывать на стол. Алистон сосредоточенно теребил пуговицу на пиджаке и разглядывал пол под ногами. Палермо целиком был занят своей вонючей сигарой.
— Полагаю, вам туго придется, когда Грейнер узнает, что Кристину оставили в отеле одну, — снова начал Святой?
— Ее в отеле нет, — отрезал Алистон.
Саймон удивленно поднял бровь.
— А где же она?
— Вот это мы и надеемся узнать от тебя, — сказал Палермо.
Святой с безучастным видом глубоко затянулся сигаретой. Девица вернулась с миской поэллы и поставила ее перед Палермо. Затем она ушла и вернулась уже с двумя тарелками пиццы в пуках, вопросительно взглянув на него. Палермо наградил ее свирепым взглядом, она поставила посуду и исчезла. Но Святой уже понял: Джорис Ванлинден и мистер Юниац были в комнате за запертой дверью.
Саймон по-прежнему сидел с глубоко равнодушным видом, но сладкое предчувствие предстоящей схватки начинало щекотать ему нервы. В голове крутились мысли о том, что неплохо бы симметрично дополнить синяк под правым глазом Палермо. Или, не довольствуясь столь тривиальным решением, продолжить работу и раскрасить его физиономию по диагонали. Это была достойная задача для его чувства прекрасного, но он понимал, что спешке здесь не место. Тем временем Саймон придвинул предложенную ему тарелку и взял вилку.
— Почему? — спросил он с невинным видом.
Палермо быстро расправлялся с едой правой рукой, все время держа сигару в левой, так что удивительно, как он ни разу не перепутал. А Саймон пытался угадать: то ли он ел, чтобы заглушить запах дыма сигары, то ли курил, чтобы перебить вкус еды.
— Потому что ты увез ее, — грубо отрезал тот.
— Я?
Палермо кивнул. Он то набивал свой рот рисом, то затягивался сигарой.
— Я заметил вас в такси, когда вы отъезжали. Не будь там одностороннего движения, мы бы быстро вас догнали. Я же говорил Грейнеру, что у отеля должен быть черный ход. Как тебе курица?
— Думаю, она прожила долгую и содержательную жизнь до того, как перестала нестись, — сдержанно ответил Святой.
— Тут-то их и забивают, — радостно заключил Палермо. — Возьми себе еще.
Он покопался в миске и извлек из нее часть шеи и несколько костей, чья анатомическая оценка представляла трудноразрешимую задачу из-за манеры испанцев разделывать птицу топором, просто порубив ее на куски. Саймон вздохнул. За все время пребывания в Санта-Круз это была лишь четвертая трапеза, но его воображение уже рисовало ему мрачные картины голодной смерти.
— Похоже, я не ошибся, — нахально заявил он.
— Что?
— Я заявил Грейнеру, что его окружение — банда лжецов и жуликов. И уж в тебе-то не ошибся. Мне пришло это в голову, когда я спрятал Кристину.
— Ну разумеется. — Палермо снова набил рот едой и запил вином. — А ты никогда не лжешь?
Алистон застучал вилкой по тарелке.
— Ради Бога, Арт, — огрызнулся он. — Незачем терять время.
— Успокойся, — прервал его Палермо. — Томбс хороший парень, и с ним можно поладить. Он просто многого еще не понимает, а, Томбс?
Саймон выудил из своей тарелки кусочек каракатицы и осторожно начал его пережевывать. По вкусу он напоминал первосортную резину.
